Почему Крым ушел к России

Это мой дом. Хотя нет, это не совсем так. Это дом прабабушки, а она получила его от своего отца. Этот дом ждал, когда бабушка вернется из Воркуты. После войны ее репрессировали из-за ее немецкой крови. Этот дом видел, как родился мой отец, наполовину грек, радовался вместе со мной и моим братом нашему детству, а потом - детству моих четырех сыновей.  Это не просто дом. Это отношения, свадьбы, дружба, рождения и похороны огромного числа людей, чьи дети теперь живут в России и на Украине. Мой дом похож на нервную систему человеческого тела.

Так же, как и Крым. Он играет на нервах всего мира.

Чей он? Русских? Татар? Украинцев? Или немцев? Ведь немцы здесь жили четыре столетия. Делить его – так же глупо, как пытаться определить национальность моих детей. Как вы думаете, кто они, если к греко-немецко-еврейско-русскому коктейлю добавлена еще и половина польской крови от отца?
 
И я уверяю вас, что жители Крыма, участвовавшие в референдуме, тоже не получили бы никакого этнического дистиллята. Это просто невозможно. Тем не менее, референдум показал практически единогласное единение местных жителей с Россией. Как такое возможно?

В полном сознании я оказалась на передовой информационной войны, и думаю, я там была не одна. Новостные каналы самых разных источников - от крымских до американских - показывали и изображали все в рамках собственной информационной политики. Одни факты замалчивались, другие – раздувались, третьи – заменялись предположениями. Создавались «правильные» образы, демонстрировались «правильные» исторические документы. 

Никто не гнушался ставить на кого-то клеймо и создавать образ врага. Абсолютно все сознательно работали на свои министерства пропаганды и честно отрабатывали свои деньги.
 
Только мой мозг в определенный момент отказался принимать  эти бесчисленные и противоречивые «правды». Мозг щелкнул, выключился и оставил меня наедине с моим сознанием и инстинктом самосохранения.

И в этот момент выяснилось главное – инстинкты и сознание человека очень помогают принимать принципиальные решения. Если раньше вопрос, что такое родина, был исключительно риторическим, теперь это самый главный вопрос.

Наконец, я поняла, что родина – это ощущение счастья, а оно невозможно без мужа, детей, моего дома и моего ВСЕГО – Алушты, Бахчисарая, Севастополя, Бельбека, Симеиза, Мартьяна, Феодосии и Ай-Петри… Счастье – это счастье общее. Оно заключается в том, что я - неотъемлемая часть чего-то, и это что-то - неотъемлемая часть меня.

Еще недавно частью меня было само братское отношение Украины к России и всему русскому. Теперь стало ясно, что никакого братского отношения не существует. Но в этом случае, к сожалению, уже не существует и старая Украина.  А Украина новая – не часть меня.  

В искренность проповедника Турчинова и саентолога Яценюка я не верю, махинации с квартирами боксера Кличко мне противны, бескомпромиссный национализм Яроша меня раздражает, видеоклипы Сашки Белого наполняют меня ужасом, а от депутатского единогласия вследствие страха или взяток меня тошнит. Я ни слова не могу из себя выдавить, когда мои старые друзья в телефонном разговоре ждут, что я скажу им не «Привет!», а отвечу соответственно их «Слава Украине!».

Я не могу ненавидеть русских, как этого требуют новые политические реалии Украины. Поэтому вместе с 93% тех, кто выбрал Россию, я «пакую чемоданы» и прощаюсь с Украиной. Я буду за тебя молиться, моя мученица. Прости мне…