Какой провокации боялся Сталин 22 июня?

 

 

Дело в том, что в течение нескольких недель командиры Красной Армии и войск НКВД получали многочисленные приказы не поддаваться на провокации. На местах начальство на всякий случай боялось приводить войска в полную боевую готовность, рассосредотачивать и маскировать боевую технику и т.д. Надо ли говорить, к каким потерям это привело.

 

После «разоблачения культа личности Сталина» приказы «не поддаваться на провокации» с большим удовольствием стали «обсасываться» советскими писателями и историками, желавшими показать некомпетентность и глупость вождя. Но почему-то никто до сих пор не попытался выяснить, чего же боялся Сталин? Казалось бы, ответ прост – провокации, которая дала бы повод Гитлеру разорвать пакт о ненападении и напасть на СССР.

 

Какая же могла быть провокация - синхронная с массированным нападением вермахта или разнесенная во времени на несколько часов или суток? Бояться синхронной провокации -полный идиотизм. Тогда остается вариант провокации, дающей повод Германии объявить себя жертвой агрессии и начать войну. Однако Гитлер уже давным-давно совершал молниеносные нападения без всяких провокаций  Норвегия, Голландия, Бельгия, Югославия, Греция и т. д.

 

Так зачем же фюреру нужно было сейчас лишать себя фактора внезапности хотя бы на несколько часов, и дать возможность СССР привести войска в полную боевую готовность, начать всеобщую мобилизацию и т. д.? Неужто и без провокаций Геббельс не сумел бы объяснить немцам причины нападения на СССР?

 

Так может быть кучка германских офицеров без санкции руководства решилась бы на провокацию, чтобы развязать войну с СССР? Увы, это исключено. К 22 июня уже оформился генеральский заговор против Гитлера, но целью его было не расширение войны, а устранение фюрера и заключение мира.

 

Сталин всерьез рассматривал вероятность внезапного нападения Германии на СССР, но не исключал и того, что Гитлер сосредотачивает войска на нашей границе, опасаясь Красной Армии, и для оказания дипломатического давления на СССР.

 

В последнем случае провокация действительно могла привести к войне между двумя великими державами. Но кто же мог устроить провокацию, если ни немцам, ни русским она в любом случае была невыгодна? 
  
Вспомним историю. Осенью 1939 г. большая часть польской армии разбежалась и осела на территории, оккупированной немцами. Из них эмигрантское «лондонское» польское правительство создало вооруженное формирование, названное «Армия Крайова». Английское правительство поддерживало и финансировало вооруженные формирования в Польше. Но при этом им был передан приказ «держать оружие у ноги», то есть временно затаиться. Поддержка польского населения, обеспечивавшего почти полную маскировку, и абсолютная пассивность Армии Крайовой привели к тому, что немцы их практически не трогали. Англичане и эмигрантское правительство готовили эту армию не для борьбы с вермахтом, а для провокаций.

 

И вот в начале 1941 г. советское правительство получило сведения от НКВД, что Армия Крайова готовит крупную провокацию на советско-германской границе. Представьте себе переход сотен, а то и тысяч вооруженных людей, одетых в германскую форму, через нашу границу. Начался бы бой с применением артиллерии и авиации. Наши самолеты начали бы сбивать германские самолеты, направлявшиеся в район конфликта для выяснения обстановки, и, как говорится, «пошло-поехало». Кстати, польские политики и генералы в 19401941 гг. открыто выбалтывали свои мечты стравить Германию и СССР, чтобы «от обоих только хвосты остались».

 

Надо ли говорить, что начало советско-германской войны было манной небесной как для Англии, с ужасом ожидавшей вторжения немецких войск, так и для опереточного эмигрантского правительства. Таким образом, угроза польской провокации была более чем реальна, и Сталин был вынужден принять меры для ее предотвращения. Другой вопрос, что на местах командиры Красной Армии захотели стать «большими католиками, чем сам папа», и довели до абсурда меры предосторожности. 

 

Польская же провокация состоялась, но только через три года. Летом 1944 г. «лондонское» правительство отдало Армии Крайовой приказ начать операцию «Буря». Части Армии Крайовой должны были захватывать города, оставленные немцами, и встречать Красную Армию в роли хозяев, то есть законных властей.

Командование Армии Крайовой должно было теперь решать, куда наступать нашим войскам, как их снабжать, контролировать тылы и коммуникации и т. д.

 

Части Армии Крайовой попытались захватить Вильнюс, Львов, Варшаву и другие города, но были разгромлены германскими войсками. Это стало последней стратегической ошибкой Гитлера. Если бы немцы допустили захват обширных территорий Армией Крайовой, то туда союзная авиация немедленно перебросила бы с Запада несколько дивизий и бригад польских войск, что, кстати, и было запланировано Черчиллем и «лондонским» правительством.

 

Между тем к этому времени уже несколько месяцев части Армии Крайовой нападали на советские войска и партизан, и занятие Армией Крайовой больших территорий неизбежно привело бы к перерастанию Второй мировой войны в Третью. Лишь политическая безграмотность Гитлера помешала этому.